Челябинск аукается тяжёлой ностальгией. Я даже гитару достала и выучила новую песню. И переработала одну из тех, что умела. И почти подобрала третью.
И написала Хельке. И еще разным людям. И проплакала половину ночи.
Это наверное похоже на фантомные боли в ампутированной сфере жизни, и я не очень понимаю, как-с-этим-(без-этого)-жить. Это я про всё - про музыку, путешествия, ролевые игры, друзей и внимание мужчин. Почему так многое из того, что я делаю, кажется смешным, нелепым и ненужным, если вокруг семья (или в моём восприятии меня глазами Никитки? Господи, множественные зеркала.) Кажется, я именно без этого гасну и тусклею. Этого или альтернативы, а альтернативу нащупать не могу пока (сколько лет).
Еще Сталкер как обычно по больному. Сталкер всегда по больному, что уж там, с его реальностью цвета того, что я вижу вокруг в пасмурные дни или не открывая штор.
Вот зато на Шашлыкконе чуть ли не впервые в жизни искренне радовалась, что меня не узнают. Да так, что даже желания не возникает подойти и сказать - хей, привет, это я, помнишь меня? Эти чудесные люди - Городецкий и Мастер. Пусть не узнают дальше.))
Еще испытываю опять проблемы с самоименованием. Многие опознают меня как Катькастрофу (и вариации), но представляться незнакомым людям этим именем выходит неловко. Катька-выдра - письменная версия, я могу ей подписываться, но неловко говорить вслух. Отзываюсь на Ежевику не задумываясь, но это персонаж. В итоге ходила и представлялась всем Катей - при всей нелюбви к этой форме имени получилось некое обобщение.
И все эти татуировки-сережки-стрижки - это про то же, поиск себя. Своей формы.
Пшшшш.
Заключения не будет. Просто.